Злодейский путь!.. [том 10] - Эл Моргот

Черная весенняя ночь принесла аромат далеких цветов. Шен подумал о том, как ударил деревце, которое было ни в чем не виновато. Из-за этого поступка он ненавидел себя еще сильнее.

Он резко сел. Он должен был хотя бы выдернуть меч из дерева. Возможно, его еще можно спасти. Это растение столько всего пережило, так пусть останется воспоминанием о них с Муаном. Может быть, через сотню лет под деревом соберутся молодые ученики цветущего пика Лотоса, а дух этого дерева расскажет сказку о двух глупых заклинателях, которые постоянно ссорились и спорили рядом с этим растением, а потом все равно мирились. Их век был короток, но приключений и любви хватило бы и на две жизни.

Шен быстро пересек пустые комнаты и холл, свободно ориентируясь в полной темноте привычных коридоров, и вышел на площадь. Тихая безлунная ночь застыла над миром. Мириады звезд устилали небесный полог. Из-за стоящих в глазах слез казалось, будто звезды тягучими золотыми линиями стекают на землю. Пошатнувшись, Шен опустил голову и быстрым шагом пересек площадь, остановившись у полусухого розового дерева. Замерев перед ним на мгновение, он резким движением выдернул меч и откинул его на лавку, а сам прижал к пораненному стволу ладони и зашептал, одновременно отдавая дереву свою духовную энергию:

— Прошу тебя, хотя бы ты живи! Пожалуйста, хотя бы ты живи!

Он долго стоял так, шепча одно и то же. Казалось, дерево никак не отреагировало на его слова, и ничего кругом не переменилось. В какой-то момент Шен устало сполз по стволу и застыл, прислонив голову к кряжистым корням.

Он лежал так какое-то время, словно собираясь с силами. Затем встал и поклонился дереву, сложив руки перед собой.

— Надеюсь, ты простишь меня. А даже если нет — не важно. Живи ради себя. А сейчас я вынужден тебя покинуть.

Ветви затрепетали на ветру, сорвавшиеся розовые лепестки запутались в волосах заклинателя. Тот перевел взгляд с дерева на свой лежащий на лавочке меч. Он не издавал ни звука, но отчего-то казалось, будто урчал, словно переевший лакомства кот. Шен отвернулся и окинул взглядом простирающуюся ночь. Где-то вдалеке горели огни на пике Таящегося ветра. Все там шло своим чередом, а люди продолжали проживать свои жизни.

Шен отвернулся и вновь направился в черный замок.

Пройдя пустые помещения, на сей раз он не остановился в разоренной комнате для чаепитий, в которой воспоминания слишком плотно смешались с болью, а прошел к зале Глубинной тьмы. Здесь он зажег огонь на ладони и медленно двинулся вперед по ведущему к расщелине мосту. Тьма обступала его со всех сторон, а белесый огонь на ладони не в силах был справиться с темнотой окружающего пространства.

Остановившись в том месте, где когда-то появился в этом мире, он окинул взглядом окружающее пространство и произнес:

— Я думал, что повторю твою судьбу, но я не могу, просто не в силах…

Он сделал еще несколько шагов вперед и, выйдя за пределы печати полного исчезновения, оказался на самом краю моста перед глубокой бездной. Внутри таилась беспредельная тьма. Шен ощутил трепет, хотя думал, что не способен уже даже на это. Широко раскинув руки, Шен шагнул в пустоту.

Ветер унес огонек с его ладони, и фигурка заклинателя падала в бездну в абсолютной темноте. В какой-то момент ему показалось, что невесомость продлится вечно, а он вернулся домой в лоно матери-Тьмы.

Затем белый туман разрезал тьму, и Шен словно пролетел через облако. А потом падение прекратилось. Не было никакого удара, Шен просто обрел себя, лежа посреди поля цветущих алых ликорисов. Над головой висели низкие белые облака. Из-за них лилось достаточно света, чтобы осмотреться.

Кругом были ликорисы. Это поле один в один походило на то, на котором Админ мучил его.

Вероятно, это должно было его напугать. Но Шен лишь с отрешенным холодным уважением вынужден был признать коварство и дальновидность плана Админа. Если бы не то, что Шен уже не способен был чего-либо бояться, это поле ликорисов должно было его напугать. Админ специально подстроил все так, чтобы отпугнуть его и не дать пройти дальше? Возможно ли, что он всегда знал, что там за этим полем, и намеренно заманил Шена в иллюзию, как две капли воды похожую на это место?

Некое чувство шевельнулось в груди Шена, чуть показавшись из-под абсолютного отчаяния. Ему захотелось мести.

Шен поднялся на ноги и пошел через поле ликорисов.

Прошла ночь или, может, прошло несколько ночей, а Шен продолжал все так же идти по полю, задумываясь уже над тем, что просто умер и не заметил этого, а пространство вокруг — его личный ад, в котором он обречен бродить до скончания веков, так и не отправившись в круг перерождения и больше никогда не встретившись с Муаном. Он шел и шел вперед, и мысли его об аде все крепли, достигнув апогея в тот момент, когда он оказался перед огромными каменными вратами.

Поле давно закончилось, а он уперся в камень и не заметил этого. Врата казались неприступными, да и будь они даже незаперты — сил одного человека ни за что не хватило бы сдвинуть эту твердь.

В центре врат было вырезано изображение ликориса. Левую руку начало жечь. Шен поднес ладонь к глазам и увидел, что цветок ликориса, печатью выжженный на его ладони, пылает, будто светясь изнутри. Повинуясь неясной догадке, Шен приложил ладонь к холодному камню врат.

Киноварная печать, браслетом опоясывающая его руку, пришла в движение. Словно расплавленный металл, она стекла с его руки, обжигая кожу. Ликорис на ладони взорвался болью, будто его с мясом выдирали из плоти. Врезанные в камне линии заполнились киноварью расплавленной печати. Стоило им соединиться, замкнув в круг весь цветок ликориса, тот вспыхнул алым, озаряя пространство. Поле ликорисов за спиной Шена затрепетало без ветра. Огромные врата дрогнули, створки стали расходиться.

— Какая ирония, — произнес Шен, наблюдая за этой картиной.

Статус главного героя явил себя. Как и говорила Ми Лу, киноварная печать оказалась ключом. Жалко лишь, что разделить волнение от этого открытия ему не с кем. Да и не ощущал он никакого волнения.